Пора было применить жесткие меры.

Без колебаний Райс схватил Синхила за горло, прижав сонную артерию, и отпустил только тогда, когда тело Синхила судорожно изогнулось в последний раз и обмякло. Райс снова проверил. Сопротивление защит не ослабло, но, слава Богу, центр, управляющий сознанием, был свободен.

Закрепив контроль, Райс осторожно выпрямился и позволил себе отдохнуть.

Прежде чем подняться, Джорем нервно оглянулся на дверь. Снаружи не доносилось ни звука. Тем не менее они выждали, некоторое время, чтобы окончательно убедиться, что все спокойно. Наконец Райс наклонился, поднял Синхила на ноги и обхватил его за плечи. Джорем погасил магический свет и выглянул в коридор. Там было пусто и тихо.

Они пошли обратно тем же путем, придерживая Синхила с двух сторон. Когда они вышли к лестнице, Джорем внезапно застыл, прислушиваясь. Он подал Райсу знак оттащить Синхила к стене, Райс подчинился приказу и тоже услышал шлепанье сандалий по лестнице.

Боясь дышать, они стали бесшумно спускаться по спиральной лестнице, пока не скрылись за поворотом. Вскоре мимо них кто-то прошел, и звук шагов исчез в дортуаре. Они подождали несколько минут на случай, если монах вернется, но ни сверху, ни снизу никаких звуков не было слышно. Наконец они собрали все свое мужество, подняли бесчувственное тело Синхила и направились к выходу.

Следующие полчаса были такими напряженными, что позднее они с трудом вспоминали это время. Перед их глазами проплывали темные лестницы, стены, алтарные ворота, выступы. Они благополучно добрались до алтаря и замерли, услышав шаги какого-то монаха. Они быстро положили неподвижное тело возле алтаря, а сами опустились на колени.

Но эти коленопреклоненные фигуры в белом, погруженные в молитву в неурочный час, не могли одурачить монаха, который шаркал ногами по нефу. Один взгляд на них мог возбудить подозрение.

С одной стороны, в этом не было ничего необычного. Но монах мог оказаться очень разговорчивым и обратиться к ним, чтобы выяснить, кто они и почему молятся здесь, а не в кельях.

И, разумеется, он обратился.

Он успел только увидеть какого-то рыжего незнакомца, взглянувшего на него из-под капюшона, и спящего брата Бенедикта, когда другой монах поднялся с колен и обхватил его сзади за плечи, а высокий золотоволосый человек с пронзительными глазами как будто проник в него и заставил его голову кружиться с бешеной скоростью.

Монах упал на колени, ничего не видя вокруг себя, и воспоминания о странной встрече полностью исчезли из его памяти. Проснулся он уже под утро, когда остальные монахи собрались в большом нефе.

Монах чувствовал, как болят у него колени от долгого стояния, но не мог понять, что заставило его провести целую ночь в молитвах в холодной церкви.

К тому времени, когда все аббатство поднялось ото сна, Джорем и Райс уже переправили свою драгоценную ношу через стену, закрепили с помощью веревок на лошади и пустились в долгий трудный путь.

Ветер теперь дул им в спину.

Они ехали, ведя лошадь Синхила между собой, и им нужно было ехать еще очень долго — весь день и следующую ночь — с редкими остановками, пока они не доберутся до Дхассы, где наконец окажутся в относительной безопасности.

Там они должны будут направиться к епископу Дхассы который держал Портал.

Это был единственный путь, который еще не был закрыт для них. К ночи они должны были быть в полной безопасности в убежище Камбера.

Но сейчас им нужно ехать и постараться не замерзнуть и не попасть в плен. Они должны достичь Дхассы живыми и невредимыми.

А если их отсутствие уже обнаружено, то им следует быть вдвойне осторожными. Их пленение будет означать полную катастрофу для задуманного ими дела.

ГЛАВА XV

Я оставил дом Мой; покинул удел Мой; самое любезное для души Моей отдал в руки врагов его. [18]

К счастью, путь в Дхассу оказался относительно спокойным, так как новости в Гвиннеде по зиме передавались не быстро.

Первые несколько часов после бегства — самые опасные — прошли под покровом темноты и сильного снегопада, который немного затих лишь к рассвету. Снег все покрывал белым ковром, заглушая звуки и скрывая следы, но он скрывал и ямы, камни и бревна на дороге, о которые кони спотыкались и могли поранить ноги. Хуже всего приходилось привязанному к лошади Синхилу.

Они ехали несколько часов в полном молчании иногда шагом, а иногда рысью, в зависимости от состояния дороги. Райс внезапно ощутил чей-то взгляд. Он заметил все еще затуманенные серые глаза, попытался наладить мысленный контакт, чтобы сообщить, кто они, но это ему не удалось. Тогда Райс, ободряюще улыбнувшись, снял всю паутину заклинаний с разума Синхила, и его глаза стали более осмысленными.

Райс взглянул на полусонного Джорема, который покачивался в седле. Он знал, что Джорем нуждается в отдыхе, — они не спали уже тридцать шесть часов, — но решил, что важнее немедленно выяснить отношения, к тому же монах наверняка узнал его.

— Джорем, мы уже не одни, — тихо сказал он.

Джорем поднял голову, мгновенно став бодрым и свежим. Их пленник повернул голову и посмотрел на своего похитителя.

— Почему вы увезли меня из монастыря? — спросил он, не дав Джорему времени на приветствия. — Кто вы такие?

Священник несколько секунд смотрел на лицо, выглядывавшее из мехового капюшона, очевидно, обдумывая ответ, а затем решил говорить правду.

— Меня зовут Джорем Мак-Рори. Я — священник из Ордена святого Михаила. А причина, по которой мы увезли вас оттуда, совершенно очевидна, милорд. Или я должен называть вас Ваше Величество?

Человек дернулся, как от удара. Ужас мелькнул в его глазах, как ни старался он скрыть его.

Райс и Джорем расслышали сдавленное «нет».

Синхил опустил голову и отвернулся. Два друга переглянулись, и Джорем показал на небольшую рощу, где они могли укрыться от ветра. Все равно лошадям следовало дать отдых, а говорить лучше лицом к лицу на твердой земле, чтобы Синхил правильно понял их намерения.

Лошади благодарно остановились под заснеженными деревьями, Джорем спешился и, подойдя к Синхилу, развязал узлы веревок, которыми его ноги были привязаны к стременам.

Синхил перебросил ноги через шею лошади и размял онемевшие мышцы. Райс остался на коне на тот случай, если вдруг Синхил задумает бежать.

— Сойдите с седла и пройдитесь немного, — посоветовал Джорем.

Однако он не отвязал веревку, которой они были связаны между собой.

— Вы, должно быть, устали, милорд. Прошу прощения за грубое обращение, но мы боялись, что добровольно вы не поедете с нами.

Синхил отвернулся и не принял предложенную руку.

— Не зовите меня «милорд», — прошептал он. — Я не господин и не хочу быть им. Я простой монах и живу в мире со всеми.

Джорем медленно покачал головой. Он хорошо понимал монаха, но знал, что он, Джорем, должен постараться переубедить его.

— Вы — Никлас Габриель, монашеское ваше имя — Бенедикт, — сказал Джорем. — Вашего отца звали Ройстон, а деда — Даниель, но оба они имели и другие имена. Другое имя есть и у вас.

— Нет, — прошептал монах. — Нет другого имени.

— Другое имя вашего отца — Алрой, древнее королевское имя, Ваш дед был известен как Эйдан, принц Халдейн, еще до Переворота, — безжалостно продолжил Джорем. — А вы — Синхил Донал Ифор, принц Халдейн, последний в королевском роду. Пришло время заявить ваши права на престол, Ваше Величество. Пришло время завоевать трон Гвиннеда.

— Нет, — послышался сдавленный шепот, — скажите, что это не так. Я не хочу вас слушать. Эти имена давно в прошлом, и их нужно забыть. Я только брат Бенедикт, бедный монах. Больше у меня нет никаких прав.

Джорем беспокойно посмотрел на Райса. Они с Райсом обдумывали стратегию поведения во время своего долгого пути в святой Фоеллан, они хотели предусмотреть все возможные варианты. Но они не рассчитывали на кротость этого человека, на его безмерную тревогу, вызванную тем, что его насильно вырвали из жизни, на которую он добровольно обрек себя. Джорем долго подбирал слова, но первым нарушил тишину Синхил, Он поднял голову и невидящими глазами уставился на Джорема.